Высказанное господину, оно может грозить им любыми, даже очень страшными неприятностями.

Что её новые покои — это бывшые комнаты Хизери, Тамила узнала намного позже. По возвращении с прогулки она особо об этом не задумывалась: сказал главный смотритель, что теперь эти комнаты её — она и вошла послушно, а, скорее, равнодушно. Женщина была слишком занята тем, что пыталась угомонить взбудораженную Зарину.

Главный смотритель с тревогой посматривал на испачканные кровью лица и руки женщин. Они дрались? С кем? Между собой? Вот какие возбуждённые вернулись! Он же не знал, что это следы украденных кроликов.

Поэтому смотритель решал: стоит ли послать за господином во дворец, чтобы сообщить, что госпожа ранена или нет? Его останавливало то, что в крови были обе женщины и то, что он не мог понять чья это кровь. Всё же решил не рисковать своей драгоценной шкурой и послал к Шурхэну гонца с сообщением: «госпожа вернулась с прогулки в крови», справедливо решив, что пусть Бета сам разбирается, а он просто доложил ситуацию.

— Тами! Этот ненормальный оборотень со мной наследника две недели делал: днём и ночью! И ничего не вышло! Потом я целый месяц в прачечной жила, и этого волчару блохастого даже и не видела. Он в это время с гаремом своим развлекался. Только перед самым моим побегом его снова на мне переклинило, но один разок всего у нас было!

Тами! Это точно? За что!? — ломала руки Зарина.

Санни никак не могла понять в чём дело. Они в покоях, ко времени этого разговора, бегали втроём. Первой неслась, не видя перед собой предметов и мебели, Зарина. Следом, пытаясь её остановить и не допустить нечаянного падения или ушибов беременной человеческой подруги, лавировала Тамила. И последней, с мокрым полотенцем, пытаясь вытереть с лица и рук госпожи кровь, и найти раны, бежала запыхавшаяся Санни.

Беременные женщины наткнулись на тройное зеркало и вместе увидели свои испачканные лица. Санни со своим полотенцем была рядом. И вот, обе человечки трут перед зеркалом мордашки, не прекращая живое обсуждение проблемы.

— Тебе надо найти этого оборотня, от которого ты беременна, — советует Тамила, а Санни сзади охает от изумления.

— Ни за что! Он только и знает, что насилует меня или заставляет тяжело работать. Он меня со свету сживёт! — ужасается Зарина.

— Беременную тебя он будет беречь, заботиться, следить, чтобы с тобой ничего не случилось, — вставляет своё слово опомнившаяся Санни.

— Что? Чтобы ничего не случилось? Он меня, чтобы не создавала проблем, к кровати на две недели привязывал. А беременную, чтобы ничего не случилось, на полгода привяжет!? Девочки, милые спасите-помогите! — запричитала Зарина.

Внезапно в гостиную серым смерчем ворвался Шурхэн. Санни и Зарина оказались сидящими на полу, а Тамила пискнуть не успела, как взлетела вверх, на руки, и, вместо человеческого лица, её быстро обнюхивала страшная волчья морда. Испугавшись, Тамила завизжала и вцепилась в неё ногтями, одновременно отпихивая от себя. Но морда высунула большой шершавый язык лопатой и мазнула сразу по всему лицу женщины.

— Фу! Фу! — безуспешно выворачивалась Тамила из рук оборотня.

А Шурхэн уже через мгновение полностью вернулся к человеческому облику.

— Где кровь? Не слышу!

— Вытерла.

— Где рана? Не вижу!

— Нету.

— У кого есть? — покосился на притихших девушек на полу.

— У кролика, наверное… У тушек бывают раны? Особенно, если их съели?

Чувствовалось, что Бета слишком взволнован и медленно соображает.

— Так. Быстро рассказывай по порядку!

— Что рассказывать?

— Всё! — рявкнул так, что Тамила испуганно сжалась.

Оборотень рвано вздохнул, сел в широкое мягкое кресло с витыми узорными подлокотниками и осторожно притянул, чуть сопротивляющуюся, Тамилу к себе на колени. Усадив, нежно обхватил за талию и произнёс, заглядывая в настороженные тёмно-карие, почти чёрные, глаза своей самочки:

— Получил записку, что ты в крови, и прибежал. Никогда я ещё так быстро не мчался. Никогда не был в таком диком ужасе, что не успею тебя защитить. Прости, моя девочка, если напугал. Давай разберёмся по порядку. Так откуда была кровь?

— Мы…, то есть, я, украли пару кроликов с кухни и прямо в парке, на лавочке, съели сырыми. Испачкались при этом, немного.

— Ты моя хорошая! Кушать захотела. А почему украла? Здесь всё твоё. Бери, что захочешь и где захочешь. А, если нет того, что желаешь, скажи мне. Я тебе обязательно принесу. Договорились?

— Договорились.

— Погоди. А почему вы кроликов вдвоём ели? С кем?

— Со служанкой. Она рядом сидела.

— А. рядом. Ладно. Пойдём, маленькая, тебе в кроватку пора. Личико слишком усталое. Я тебя сейчас сам раздену, выкупаю и уложу.

— А ужин?

— Ужин тебе в постель принесу. Чего хочешь?

— Мяса. А можно мне лучше Санни с Зариной помогут переодеться и…

— Нельзя, — резко перебил оборотень и сразу продолжил гораздо мягче. — Я сейчас должен постоянно видеть, что с тобой всё в порядке. Хочу всю тебя осмотреть и убедиться в этом своими глазами. Никак не могу успокоиться. И, вообще, ближайшие полгода Рэстану, наверное, придётся без меня обходиться. Я не хочу, не могу, больше переживать такого ужаса, как тогда, когда получил записку смотрителя и спешил со всех лап домой.

Тамила в панике представила, как Шурхэн не отходит от неё днём и ночью ближайшие полгода и её затошнило. Надо было спасаться, пока не поздно.

— Шурхэн! Вы…Вы же королевский Бета! У короля тоже маленький ребёнок, наш внук, но он же не бросает все дела. Так нельзя. Сегодняшняя тревога было ложной. Да куда я денусь? Тут толпы слуг и помощников. Не беспокойтесь обо мне. Я никуда не буду выходить из покоев, разве только потихоньку прогуляться в парке. А Вы спокойно работайте! — горячо проговорила Тамила.

Шурхэн с сомнением посмотрел на неё, но ничего не ответил.

Отпустив взмахом руки служанок, оборотень стал нежно раздевать жену.

Глава 31

Барэс с верным другом Мирэмом, в сопровождении небольшого отряда, по очереди навестили всех членов совета, которые, по ранее собранным данным, не участвовали в заговоре против него. Таких было абсолютное большинство, однако, лорд понимал, что на совете они могли повести себя по-разному. Барэс собрался подготовить почву, чтобы все они действовали так, как было нужно ему, или просто были на его стороне.

В каждом доме члена совета оборотень говорил взрослым членам семьи приблизительно одно и то же: что ему всего семьсот лет, ещё достаточно времени, чтобы успеть завести наследника, а если нет, то он объявит таковым своего племянника. Он убедительно, с цифрами и фактами, объяснял, как много потеряет клан от междоусобной войны. Г оворил, как стая ослабеет от неё и может оказаться уязвимой, да ещё и с более слабым вожаком, для всех своих соседей. Это сейчас граничные кланы благодушны и мирно настроены, но, едва почувствуют возможность захватить новые территории для своих семей, они её не упустят.

Барэс терпеливо объяснял, что, в первую очередь, не власть свою он пытается сохранить, а восточный клан и его богатства: уберечь каждого из членов стаи и принадлежащие клану обширные территории.

— Сейчас я согласен на честный поединок с братом за место альфы клана. Если он сильнее меня, то станет лордом восточных оборотней. Если нет — есть время. Нужно спокойно ждать появления моего наследника, при этом, обучая как будущего альфу и моего племянника. Прежде всего, на случай, если так и не дождёмся.

Барэс обводил жестким взглядом собравшихся и продолжал:

— Но! В любом случае, после моей смерти должен состояться поединок, если появятся другие желающие стать альфой нашего клана. И мой сын тоже должен будет сражаться с племянником, когда придёт время, в любом случае. Потому, что во главе нашего клана всегда должен стоять сильнейший! Это не только дань традиции, но и необходимость, чтобы сохранить нашу стаю и защитить её территорию! — в конце этой продуманной речи, обычно, шло конкретное, интересное или чем-то выгодное, именно для этого члена совета клана или для его семьи, сообщение или предложение, — Кроме того, я…